Беру все на себя - Страница 62

— Слушаюсь, господин сотник! Колоброда от Рось… от поручика Василия прогнать? А то лезет, во все встревает…

— Гони! И построже там, а то вовсе обнаглеют.

— Слушаюсь, господин сотник! Десяток! Кру-гом! За мной, шагом, ступай!

— Егор! — Семен Дырка злобно ощерился. — Вы чего творите? Мы что, холопы вам, дырка сзаду…

Егор, словно к нему и не обращались, повернулся к Треске:

— Слушай, тут такое дело. Надо бы людей свежатинкой покормить. Мы с собой, конечно, запас взяли, да и на ладьях тоже не пусто было, но это все нам еще потом понадобиться может, а…

— Я к тебе обращаюсь! — возмутился «адмирал Дрэйк».

— А надо обращаться ко мне! — отозвался вместо Егора Мишка. — Так чего ты за свой насад просишь? От боярина пленного ты, значит, отказываешься, хотя на выкуп за него ты и не один насад снарядить мог бы. Тогда называй цену… только уж настоящую, без излишка.

— Да погоди ты с насадом-то! — Семен хрястнул кулаком по настилу так, что, кажется, самому стало больно. — Уй, дырка сзаду… Егор, Михайла! Да чего я такого сказал-то? Ну я просто не знаю… Вместе же, вот прямо на этой ладье чуть смерть не приняли!!! Что ж вы… как чужие-то?!

Мишка вдруг поймал на себе пристальный взгляд Трески, и не успел удивиться этому, как дреговический старейшина хитро подмигнул ему и шевельнул усами, явно сдерживая улыбку.

«Опаньки! Вот тебе, бабушка, и фейс во всю харю! Дикарь-то дикарь, а догадался, что спектакль не столько для Дырки, сколько для него играется! Как вы там, сэр, рассуждали о лихих ребятах, которые сейчас по всей Европе основывают графские, баронские и просто дворянские династии? И плевать, что немытые, неграмотные и сущие бандиты по образу жизни! Да мэтр Треска на их фоне гораздо приличнее смотрится — и грамотен, скорее всего, и моется каждый день. А насчет лихости… встать во главе рода, пусть даже и после эпидемии, выкосившей стариков, — тоже не пустячки! Коли вернется с добычей и при оружии, да с людьми, признавшими его своим командиром… Не-ет, не даст он больше в своем роду волхвам верховодить — сам хозяином захочет стать, и воевода с христианским попом ему в этом деле первыми помощниками будут!»

— Господин сотник, господин сотник! — прервал Мишкины размышления крик отрока. — Господин сотник, дозволь обратиться, отрок Астафий!

— Что случилось?

— Урядник Яков велел передать: по Пине от Пинска две лодки спустились!

Мишка дернулся встать, но Егор буквально пригвоздил его к месту предостерегающим взглядом.

«Тпру! Стоять, Зорька, покуда доят! Постыдились бы, сэр, сколько ж можно на одни и те же грабли наступать? А еще Дырку с Треской поучать взялись!»

— Поручик Демьян велел три насада на перехват готовить, — продолжал доклад Астафий.

— Гм… — Мишка сделал вид, что и не собирался вскакивать, а лишь поудобнее усаживается. — Сколько народу в лодках?

— По семь, по восемь, все оружные. Но с одной лодки четверых на берег высадили, там, где у них дозор раньше стоял.

— Что, так вот, на виду, все и делают?

— Нет, господин сотник, они думают, что их не видно, а мы видим.

— Передать поручику Демьяну, что его действия одобряю. Нападать на полочан разрешаю, только если они в Припять выплывут, да так, чтобы обратно в Пину они вернуться не смогли. Самим же в Пину не лезть! Запрещаю настрого — на засаду нарваться можете! Ступай.

— Погоди! — вмешался Егор. — Передай ратнику Арсению, чтобы ладью готовил, он знает, которую. На ладью моих людей, гребцов из огневцев и… — Егор вопросительно глянул на сотника Младшей дружины.

— И опричников! — быстро добавил Мишка.

— И от меня передай, — влез Семен Дырка, — чтобы гребцов и кормщиков невозбранно!

Отрок Астафий растерянно поморгал, но увидев поощрительный кивок сотника, бодро рявкнул:

— Слушаюсь, господи сотник!

Треске, чувствовалось, тоже хотелось добавить и собственные распоряжения, но повода не нашлось. Он вздохнул, провожая взглядом убегающего отрока, и как-то по-простому, уже не пытаясь ничего из себя изображать, обратился к Егору:

— Свежатинки добудем. Мои тут уже кабанье стадо выследили — с поросятами, голов в двадцать будет. Вечерком возле водопоя их и возьмем. Не велика хитрость, сделаем. А скажи-ка ты мне, к чему он, — дрегович повел бородой в сторону Семена, — негоден оказался? Как-то вы… больно уж смутно излагаете.

— Во-во! — встрепенулся «адмирал Дрэйк». — Негоден, негоден, дырка сзаду, а для чего негоден-то? И почему?

Егор опять полез пальцем в ухо, предоставляя Мишке возможность самому отвечать на заданный вопрос.

— Перемены грядут, честные мужи, перемены серьезные, а вот к добру эти перемены будут или к худу, во многом и от нас зависит. — Мишка оглядел собеседников и, убедившись, что те готовы слушать дальше, продолжил: — Избаловались мы за боярином Федором-то — ни князь в полюдье к нам не ездил, ни людей своих не присылал, да и некому это делать было — в Турове-то Брячислав Святополчич только на кормлении сидел. Ныне же на Туровский стол сел полноправный князь, как-то при нем все будет? А ну как не удоволится тем, что ему боярин Федор собирает, да начнет сам в полюдье ездить? Или еще хуже — людишек своих посылать. Слыхали, наверное, как они себя ведут? Виры разорительные на пустом месте придумывают, новые подати измышляют, а то и впрямую грабят. В полюдье, как в боевой поход за добычей ходят. Но им иначе и нельзя — кормятся-то только с добычи да княжьими милостями, а жизнь в стольных городах дорога. Там не только прокорм требуется, но богатство напоказ выставить, гонор явить.